Никто не способен остановить Землю

Весна наступала стремительно и неизбежно. Никто не способен остановить Землю. Каждый раз, когда наступала весна, она не могла отделаться от этого ощущения. Здесь, на севере. На юге все иначе. Там и зимы-то нет, поэтому весна вроде бы и не наступает. Она просто приходит.  А в северных широтах, где зима - хозяйка жизни, она который год ловила себя на мысли, что ничто не вечно. И даже зима проходит.

Он стоял в резиновых сапогах, с лопатой посреди ее сада и ждал указаний.  Приехал сын, и они все вместе открывали сезон. Сезон посадок, колбасок, вечерних посиделок в пледах и угах. Да, подмосковные вечера имеют свои особенности. Резиновые сапоги чрезвычайно не подходили к его стильным очкам, но бицепсы, напрягающиеся под рубашкой, очень подходили к лопате. Все-таки самцы есть самцы, и силу у них не отнимет никакая интеллигентность. 

Нью-Йорк оказался сказкой. Он впечатлил ее не меньше, чем Париж, а может быть даже и больше. У каждого свой Нью-Йорк, и для нее главным впечатлением от этого города стала экскурсия в ООН. Потому что для нее ООН - это святое. Ничего в своей жизни она не желала сильнее, чем работать там. Но даже просто прикоснуться к святому, стоило дорогого. И сейчас, сидя теплым летним вечером на террасе маленького отеля на берегу альпийского озера, где они вместе проводили выходные, она  чувствовала, как круто изменилась ее жизнь. И даже ООН, ее наивная, недосягаемая мечта, стала вполне осязаемой. Горный воздух был чистым и свежим. Работа над его книгой была окончена. Ее контракт тоже. Она повернула голову случайно. 

Она увидела их. 

Он увидел их. 

Она остолбенела, застыла, оцепенела. Она даже забыла об этой опасности. Ни разу за целый год она не столкнулась с ним, с ними... Горло мертвой хваткой сдавили какие-то незримые металлические пальцы. 

Впервые за все время он почувствовал, что может потерять ее навсегда. 

Весь полет до Москвы она видела эту немую сцену. Она миллион раз представляла себе эту сцену, и все равно оказалась неготова. Слезы стекали на надувную подушку у нее на шее. 

Приехав домой, она снова забаррикадировалась в своей крепости в надежде переждать там, пока уляжется  шквал гормонов.  

Она сидела на скамье в глубине старого сада среди яблонь и слив. Цок, цок, цок, - отскакивало от ее пальцев.

Он подошел и сел рядом с ней. 

- Я скучаю по тебе. 

- Я тоже. 

Он полез в карман и достал оттуда маленькую голубую коробочку.

- Хочешь быть моей женой?

Она улыбнулась. Так незатейливо просто. Взяла коробочку и открыла. 

- Тифани, - она посмотрела ему в глаза. Лукавые, довольные чертики плясали в ее зрачках, - кто из нас настолько изыскан? Ты или я?

Он смотрел в эти прекрасные, добрые и любимые глаза и счастье переполняло его сердце. 

- Ты, - сказал он с улыбкой. И надел ей на палец кольцо.